Главная arrow О картинах arrow Э. Ярнефельт – «Подневольный труд».
Э. Ярнефельт – «Подневольный труд».
Публикации - О картинах
02.08.2011 г.

Image

Финляндия – наш ближайший сосед, страна прошедшая славный путь к стабильному благосостоянию и высокой социальной защищенности своих граждан благодаря исключительно труду и ответственности своего народа.

Разумеется, это был тернистый путь и сегодня, пожалуй, в первую очередь именно искусство может убедительно и конкретно рассказать нам о различных коллизиях этого пути.

Одним из таких рассказов является картина финского художника Ээро Ярнефельта «Подневольный труд». Картина была написана в 1893 г. период «золотого века» финской культуры. И, как мы видим, в это «золотое» время финскому искусству были не чужды судьбы своих граждан даже самых бедных слоев общества. Именно гуманизм способен столь стремительно поднять культуру нации на самые высокие уровни развития.

На картине изображена  сцена уборки выгоревшей растительности группой батраков, которая включает и женщин и мужчин различного возраста от детей до стриков. Художником глубоко прочувствована ситуация безысходности, зависимости и унылой бесперспективности подневольного труда. Сам мотив весьма красноречив – пронизанная гарью и дымом атмосфера, практически, непригодная для жизни человека. Само занятие всех персонажей, кроме сидящей в отдалении фигуры, ни чем не напоминает созидательные функции труда.

Средствами композиции и пластики автор внимательно и детально раскрывает внутренний смысл происходящего. Тон повествованию задает фигура мужчины с шестом на первом плане. Линия шеста и спины мужчины параллельны нижнему краю картины и это придает им ощущение пассивности и «бессодержательности» - отсутствия собственной содержательности, собственного смысла. Действие совершается, но его смысл ассоциирован с «пустым» пространством рамы.

Шест в руках девочки-подроста, стоящей за мужчиной, повторяет и усиливает эмоциональный эффект от фигуры мужчины. При этом вертикально стоящая фигура девочки пластически препятствует движению мужчины, «тормозит» его. То, что это «торможение» исходит не от орудия труда, а от живого эмоционального переживания, воплощенного в ребенке, рождает ощущение внутренней эмоциональной «заторможенности» и самого мужчины. Покрытое сажей лицо ребенка, выражение ее лица, которое рождает чувство укоризны за эту участь, пассивная поза фигуры, «транслирует» все эти переживания и душе мужчины.

Вот таким пластически сложным, но при этом и очень тонким, можно даже сказать, уточенным, приемом автор формирует эмоциональный строй своих персонажей. Не навязывая его зрителю, а деликатно и последовательно разворачивая этот строй, автор дает возможность и самому зрителю принять участие в осознании мотива, привнося в это осознание собственный взгляд.

В этом фрагмента композиции следует отметить, что фигура мужчины дана целиком фоне на черной земли. В цветовом плане его голова с затененным лицом тесно связано с выгоревшей тяжелой почвой, и пластически эта связь определяет состояние его сознания. Разорванная на плече рубаха красноречиво свидетельствует об уровне достатка, который приносит такой труд.

Голова и плечи девочки, напротив, целиком принадлежат стелящимся клубам дыма, и эта пластическая связь уже другим качеством характеризует состояние ее внутреннего мира.

Еще раз вернемся к этой паре – мужчине и ребенку – и снова попытаемся в своем сердце почерпнуть отклик от увиденного.

Другие персонажи вносят свои нюансы в переживание мотива.

Старик в шляпе с согнутой спиной и беспомощным движением рук вносит идею обреченности и минимальной продуктивности.

Еще далее в глубине картины две женщины с шестами пластически раскрывают разные фазы движения, которое завершается напряжением всех сил. 

Наконец, фигура сидящего наблюдателя резко контрастирует с другими персонажами. Четко выраженное его бездействие предельно усиливает подневольность людей и как бы ставит точку на восприятии  картины в целом.

Помещена фигура «надсмотрщика» так, что он пластически воспринимается «мельче» и «ниже» фигур людей занятых работой. Так его социальную роль «оценил» автор.

Итак, - «золотой век» финской культуры, один из выдающихся художников страны и нищие бесправные батраки. Может быть, сегодняшнее благополучие Финляндии покоится на глубоком и проникновенном осознании всех сторон действительности, без отчуждения и безразличия?

Может быть, именно «золотой век» культуры, а не олигархов принес государству обильные и достойные плоды?

Может быть, именно гуманизм общества, а не деньги иностранных инвесторов создают подлинные и прочные богатства?

И может быть, именно труд человека, в котором реализуется человеческое достоинство его личности, ее глубоко гуманистический смысл, обеспечивает общее благосостояние, как основу исторической перспективы государства?
 

Последнее обновление ( 02.08.2011 г. )