Главная arrow О картинах arrow Христос на Геннисаретском озере
Христос на Геннисаретском озере
О картинах
 Эта картина находилась в составе выставки живописи, хранящейся в испанских музеях, которая прошла в конце 1980-х гг. в Русском музее.
К сожалению, имя автора мы назвать не можем, оно не сохранилось в наших материалах. Более того, и само изображение картины мы привести не можем и поэтому даем только схему ее композиции. Почему же мы все-таки рассказываем о ней, наш любезный читатель поймет из содержания этой краткой заметки.
Итак, на приводимом рисунке схематично показана следующая сцена. Спаситель стоит на вершине горы, расположенной на берегу озера. Ночь. В оригинале нет никаких особых деталей ландшафта. Все изображение погружено в темноту. Едва заметна линия берега, которая пересекает всю плоскость картины. С этой линии к верхнему краю картины все пространство занимает водная гладь озера. Горизонт остался за верхней границей картины, так что наш взгляд обращен строго вниз с вершины горы.

 Монотонную темную поверхность водной глади в правой части нарушает дорожка лунного света. Это очень яркая светлая полоса. В темноте, окутавшей пространство, только в левой нижней части картины имеется довольно светлое пятно, состоящее из многих светлых красных точек. Заметно, что там находится большая группа людей с горящими факелами.
Фигура Спасителя занимает в картине центральное место, края фигуры имеют светлый контур от лунного света. Левее Спасителя и чуть позади Его стоит коленопреклоненный ученик, на голове и плечах которого светлые пятна от лунного света.
Вот и все описание картины. Давайте погрузимся в ее смысловую ткань, понимая, что все, о чем хотел рассказать художник, все, что его взволновало и побудило написать свою картину, может быть выражено композицией, форматом, размером, линией, цветом, пластикой. Картина небольшая, примерно 100-120 на 35-40 см, т.е. работа камерная, обращенная к одиноко стоящему зрителю, лично к нему.
Привлекает внимание вытянутая по горизонтали форма картины. Вы стоите перед ней и как будто ничего особенного не видите. Вы и не можете видеть, так как все тонет в ночной темноте. Ваш взгляд естественно притягивает в первую очередь фигура Христа в центре, а затем взгляд сам собой переходит на лунную дорожку. Рассматривая ее без особого внимания (просто светлая полоска), вы замечаете, что в поле вашего зрения попадает другое светлое пятно – факелы в левой части картины. И вы невольно переводите взгляд на них. Собственно, стоя перед картиной вам больше не на что смотреть – взгляд блуждает от одного светлого участка к другому, а больше практически ничего не видно.
Очень ошибется тот зритель, который решит, что и вправду здесь не на что смотреть, и уйдет. Давайте подумаем, от чего же он отвернется.
Во-первых, лунная дорожка. Художник так явно ее обозначил для нас, так выделил из всего изображения, наверное, не ради того, чтобы создать лишний штрих в пейзаже лунной ночи. Луны, кстати, не видно. Это мы догадываемся, что свет идет от луны, и этим своим знанием вносим путаницу в содержание картины. Ведь если бы художник хотел показать, что свет идет от луны, он ее просто поместил бы на своей картине.
На этой картине свет идет с неба. И если мы сделаем всего один шаг от нашего знания к образу, то придем прямо к определению «небесный свет». Вот этот шаг от конкретного житейского знания к художественному образу и дает ключ к содержанию картины. Да, в действительности картина говорит о небесном свете, или «свете небесном», Божественном. А что при этом делает наш взгляд, подчиняясь чувству? Постоянно перемещаясь по поверхности картины от этого света к людям с факелами, он переносит ощущение этого света от того места, где он пролился к толпе людей, к людям. Причем в этом переносе обязательно участвует фигура Христа, постоянно встречающаяся на пути, как бы вовлекаемая в это движение.
И теперь, доверясь в первую очередь своим чувственным впечатлениям, сделаем шаг к заключению: свет небесный несется людям Христом, Спасителем мира. И вот в чем сила живописи. Последняя фраза практически ничего не сообщает нашему сознанию так, чтобы это сообщение могло бы погрузиться в это самое сознание. Смысл сказанного скользит по поверхности. Другое дело картина. Чувственное переживание рождает в душе целостный образ, который гораздо ближе нам лично, чем смысл словесной формулировки. Более того, этот образ остается в нашей душе, хотим мы того или нет, согласны мы с ним или нет. Он этот образ, ни в чем не убеждает, ни с чем не спорит, он просто входит в нашу душу. И наше дело – довериться ли ему (если мы верим в Бога), или признать его только как предмет культуры. Но этот диалог мы будем вести уже в своей душе, в сокровенных ее уголках, куда допустили неведомого нам автора.
Самые сокровенные диалоги о жизни, о мужчинах и женщинах, о деньгах, слове, покое и счастье, предательстве, надеждах – обо всем – ждут Вас, любезный читатель, у каждой картины и у каждого рисунка. И чем крупнее их мастер, тем глубже и значительнее будет этот диалог.

Отдел прикладной культурологии
Последнее обновление ( 30.09.2008 г. )